Импровизации Рашида Тухватуллина

Рассматривая работы Рашида Тухватуллина ― то ли 3-5 сантиметровые высотой из металла, то ли работы из стекла, то ли полиномы, сотворённые из выброшенного и ненужного, удивляешься находчивости, остроумию, искусной выразительности задумки, и, прежде всего, — доброжелательной ненавязчивости каждой.

 

На первый вопрос мастеру: «Как у вас всё началось», ответ был неожиданным: «Вообще-то, моя профессия ― физика».

 

Родился Рашид Тухватуллин на Дальнем Востоке в пограничном посёлке. Отец был военным, прошёл всю войну. В детстве, собравшись с духом, мальчик осмелился задать отцу вопрос, сколько фашистов тот убил. Отец посмотрел на сына с сожалением и ответил: «„Никого я не убивал, в бою ведь дело такое, стреляешь перед собой, куда придётся“. Больше я и не спрашивал» (из записок Рашида Тухватуллина). А позже подросшему сыну отец поведает печальные истории войны и добавит: «Вот спроси меня: что было хорошего на войне? Я тебе скажу: ничего хорошего на войне не было!»

 

Почти с трёхлетним Рашидом семья покинула посёлок и перебралась в город Зеленодольск, в 40 км от Казани. Там он окончил школу и поступил на физфак Казанского университета, хотя хотелось рисовать и мастерить что-то своими руками. Физики 60-х были кумирами общества, они всё могли. Какой же физик не спортсмен и не поёт, а если не играет на гитаре, то обязательно что-то ваяет, мастерит, придумывает, изобретает.

 

Неудивительно, что на физфаке образовалась компания серьёзно интересующая искусством. Один из друзей, кстати, мастер по велоспорту, как-то принёс показать свои композиции из велосипедных деталей «Девочка на шаре», «Сердце велосипедиста», «Памяти Луи Армстронга», которые были необычайно оригинальны. Так Рашид заразился идеей, а база была ― в детстве всё время что-то выпиливал, мастерил из алюминия, других материалов, параллельно рисовал. Пришло время создавать нечто своё, толчок произошёл, и пошло творчество, которое показывалось только друзьям.

 

По работе Рашид занимался лазерным оборудованием, что весьма пригодилось при изготовлении скульптур, впрочем, как и другая сварочная техника.

Знакомство с Булатом Галеевым, пионером светомузыки в стране, создателя группы Прометей, привело к журналу «Леонардо», который попросил искусного физика написать статью «Лазерный луч как инструмент художника». Что и было написано.

 

— Рашид, как вы общаетесь с металлом?

Р. Т.: Каждая пластинка металла, каждый кусочек металла уже имеет своё содержание, его нужно только по-своему раскрыть. Я пытаюсь…

 

— То есть Вам материал как бы подсказывает, что будет, или сперва появляется некая идея, образ, композиция?

Р. Т.: По-разному. Например, композиция «Ветер» — это парафраз на картину художника Гарифа Басырова. Сварил её с помощью лазера. «Покорители времени» — эта работа нарисовалась в голове сразу. Она немного иронична, пародийна. Нам кажется, что мы в жизни делаем нечто важное, стремимся сделать нечто существенное, а на самом деле мы ничего не делаем. Всё состоит из пустоты.

 

        — Поэтому композиция получилась такая грустная.

Р. Т.: Работа «Ударник» сделана из обломков, это настоящий полином. На «блошином» рынке увидел ручку от самовара, она мне напомнила лицо человека с руками. «Рождение гармонии» — тоже полином, нашёл в развалинах обломки баяна, и мне показалось, что это спина некоего существа. Крючки для вешалки стали лапками, набалдашник от металлической кровати ― головой, а яйцо алюминиевое подарил приятель.

 

— Теперь понятно, какого рода существа несут алюминиевые яйца.

Р. Т.: Работа «Обгоняя время» тоже сварена из обломков. Тело ― электропровод, в нём увидел бегущую фигурку. Старый циферблат от ручных часов, шестерёнка…

 

— Один древний китайский просветлённый, Чжан Голао, ездил на осле спиной вперёд. Этим он хотел показать, что, стремясь вперёд, мы уходим от Истины. У Вашего бегуна голова опрокинута назад, он, видимо, и былое возвратить не прочь. Ваша работа «Ночь» вполне лирическая получилась.

Р. Т.: Она из того периода, что и работы «Покорители времени» и «Ветер». В ней тоже использовал лазерную сварку, фольгу, проволока. Делала её по эскизу. Чудачество такое получилось.

 

— У Вас есть немало работ по стеклу. Расскажите немного, как Вы пришли к стеклу.

Р. Т.: Работал в фирме витражей для интерьера. И мне эта работа нравилась ― переводить существующие картинки на стекло.

 

— Есть любимые работы?

Р. Т.: Любимыми работы становятся все в момент, когда я их заканчиваю. Какая-то дрожь охватывает тело. Что я ещё хочу сказать: мне нравиться соединять. И ещё: я — старый любитель джаза, и, наверно, это влияет на какие-то вещи… Импровизация для меня важна. Ну, и самое начало, то зёрнышко или семя, с которого начинается работа. Необязательно это форма, иногда какое-то ощущение, впечатление, навеянное чем-то прочтённым, увиденным, иногда какими-то произведениями искусства. Это просто такой первый толчок, побуждающий к работе, потом всё переваривается, трансформируется. И, часто, что-то вроде мысленного диалога с тем же Верещагиным, или Басыровым, или Борхесом, к примеру. Это тоже как в джазе — берётся какая-нибудь музыкальная тема, потом начинается импровизация.

 

В начале 90-х художественная жизнь в Казани оживилась с открытием галереи «Инга» в музее им. Горького. Рашид туда принёс свои работы, организаторы галереи предложили сделать выставку. Был хороший отклик. Так о Тухватуллине узнали казанские художники, и Рашид начал выставлять свои работы почти каждый год. Потом его узнала Самара, Ярославль, Нижний Новгород, Питер, Москва, Чебоксары, и родной город Зеленодольск. И, наконец, пришло время, чтобы его обогнать.

 

Р. Т.: Да, забыл упомянуть, что была ещё у меня выставка в Перми в 2011 году в рамках фестиваля «Белые ночи» (которым тогда занимался Марат Гельман). Он, кстати, посмотрел мои работы и сказал: «Цельности не хватает. Мельтешение такое. Как мультики какие-то»

Хава Тор,  epochtimes.ru

Имя *:
Email *:
Код *: